Том II. Полное собрание сочинений в 15 томах

Источник: Чернышевский Н. Г. <Из № 5 „Отечественных записок‟>. Федон. М. Мендельсона // Чернышевский Н. Г. Полное собрание сочинений : В 15 т. М. : Гослитиздат, 1949. Т. 2. С. 343–344.

<ИЗ № 5 „ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ЗАПИС0К“>
Федон, или о бессмертии души, Моисея Мендельсона.
Перевод с немецкого В. Мызникова. Издание второе. Тифлис 1854. В 8 д. л. XXIX и 131 стр.

Мендельсонов «Федон» в русском переводе достигает второго издания! Следовательно, первое издание (правда, вышедшее еще в 1837 году) раскуплено? Это — явление утешительное в нашей литературе. Г. Мызников приобретает двойное право на благодар­ность нашу за свой перевод, когда мы видим, что его перевод сде­лан был не понапрасну, не остался навеки в книжных магазинах, как другие переводы и сочинения подобного содержания, а разо­шелся в публике. Объяснимся. Мы радуемся успеху «Федона» не потому, чтоб он мог в наше время считаться основательным трак­татом о бессмертии души, а потому, что знакомство с сочинениями людей таких чистых и благородных душою, возвышенных по уму и по образу мыслей, как Мендельсон, приносит несомненную пользу читателям, хотя бы эти сочинения уже устарели.

Если мы, понимая беспредельность расстояния, отделяющего

343

область истин сверхъестественных, в которые мы верим, по боже­скому откровению, от земных истин, которые принадлежат чело­веческому разуму, не считаем мендельсонова «Федона» способным вполне убедить человека в том, в чем убеждает его только откро­венное учение веры, то считаем эту книгу полезною и прекрасною по духу благородства и кротости, которым проникнута она, как и все, что писал Мендельсон, один из лучших и благороднейших лю­дей своего времени, столь богатого благородными людьми. Лич­ность Мендельсона, к сожалению, еще очень мало знакома русской публике, и потому считаем небесполезным сказать о нем не­сколько слов.

Мендельсон был другом и сподвижником великого и благород­ного Лессинга. Этого уже довольно для того, чтобы обеспечить ему наше уважение. Когда, по смерти Лессинга, Якоби начал чер­нить его, Мендельсон был так взволнован клеветою на образ мыслей своего покойного друга, что это огорчение, соединенное с усиленной работою над сочинением, которое бы оправдало вели­кого мыслителя, было главною причиною его собственной смерти ¹ — что лучше этого может доказать необыкновенную воз­вышенность души самого Мендельсона? Но есть и еще другое зна­менитое доказательство того, как велика была, при всей энергич­ности и пламенности характера, доброта, снисходительность и кротость Мендельсона. Фантазер Лафатер, переведя фантастиче­скую книгу другого мечтателя, Боннè, и зная, что Мендельсон не разделяет понятий Бонне, посвятил ему свой перевод, требуя в предисловии, чтоб Мендельсон опроверг мысли, изложенные в книге Боннè, или отказался от своего прежнего образа мыслей, как несправедливого. Вызов, к которому Мендельсон не подавал ника­кого повода, был совершенно неприличен и заслуживал самого же­сткого осуждения или, скорее, негодования, потому что ставил Мендельсона в положение очень опасное: странных мыслей Бонне нельзя было опровергать, не навлекая на себя страшного мщения людей, признававших их справедливыми и могущих погубить Мен­дельсона. Мендельсон доказал это Лафатеру с такою снисходи­тельностью и кротостью, что Лафатер (человек чрезвычайно упор­ный в своих фантазиях и до крайности самолюбивый) понял свою ошибку и просил извинения у своего противника. Примеров такого торжества не много в истории: вести себя в споре так, чтобы са­молюбивый противник сознал себя виновным и раскаялся, — воз­можно только для человека с необыкновенною кротостью души.

Произведения таких людей всегда будут действовать на чита­теля благотворно духом истинной любви, от них веющим, хотя бы самые мысли, в них доказываемые, и не вполне соответствовали современному развитию науки. Поэтому смело пожелаем мендель-сонову «Федону» достичь на русском языке третьего и четвертого издания. Перевод г. Мызникова очень добросовестен. Язык прост и ясен.

344